Книга Коллекция «Romantic»  - Шарлотта Ульрих

После обеда нас переселяли в новый корпус, комнаты выделили по пять человек, блондинки позвали меня и Галю, и, когда мы уже заселились, разложили вещи, я обратила вниманию на странную вещь. Над моей кроватью, которая досталась совершенно случайно, было выцарапано имя «Гера». Я не поверила глазам, такое совпадение маловероятно. Но, присмотревшись, увидела, что имя высечено давно, глубоко и пережило не один слой краски. Других имен на стене не было, да и вообще надписей. Я почувствовала укол, неприятное тревожное чувство, чувство, которое я уже испытывала когда-то…

— Значит… судьба, — сказала про себя и вспомнила. — Три тринадцать…

Когда впервые встретила Сашу и, вернувшись в общежитие, заметила номер комнаты. Я не знала, как это все совмещается, но…

* * *

Было сложно, я не могла избавиться от мыслей о нем. В школе ходила как в тумане. Когда подруги болтали и не требовали моего участия, я моментально мысленно переносилась в город, я жила там. Саша… Представляла, как гуляла бы с ним, на этот раз снег, аллеи, мороз…

«Я поцелую тебя на морозе…» — играть на пианино эту песню научила меня Ленка, я даже исполнила ее для подружек, Валька сказала «ништяк».

— Нина Петровна говорит, что сейчас все в кого-то влюбляются, — мама периодически делала попытки отвлечь меня. — То одна не такая, то с другой что-то не то. И все поголовно погружены в себя.

У нее не очень-то выходило. Стоило остаться наедине с собой, например, по дороге в школу и обратно, я тут же впадала в странное состояние, в котором не вполне отождествляла себя с окружающим. Я забывала, где нахожусь. Выдумывала истории с его участием, которые не могли произойти в жизни, зато были настолько яркими, что приходилось контролировать себя, чтобы не начать улыбаться и разговаривать вслух.

Я никак не могла определиться, какой Саша на самом деле. Он разделялся на двух человек. Один — тонкий и чувствительный, второй — холодный и злой. Боялась, что буду говорить с первым, а ответит второй. Боялась, что первого совсем нет… У мамы на это был один ответ:

— Пора забыть Сашу.

Будто я робот. Столько думала и вдруг забыть?

* * *

Парни стали называть Геру «Джо», имя ему шло, звучало намного круче чем «Жора». Я заметила, что Антон не являлся больше лидером, все парни теперь смотрели на ДЖО и за ним оставляли последнее слово. От этого Гера выглядел старше, выше, мощнее. Парни его уважали, но казалось, не последнюю роль в этом играю я. И не от того, что у Геры девушка, а у других парней девушки нет, а оттого, что девушка — именно я.

Никита тоже сошелся с Ирочкой, (я видела их пару раз вместе), но на рынок Никита шел с Громовым, а значит, со мной, Герой, Антоном и Ромой, а соседки — одни.

— Эй! — окликнула меня Наташка, когда ребята остановились у бочки с вином. — Смотри, чтобы тебя не споили!

Они завидовали! Я обернулась к девчонкам с самой наивной и ласковой улыбкой, на которую была способна, хотелось снять с них неприязнь. Но, оборачиваясь, вдруг заметила, что Громов, который стоял до этого равнодушно, вдруг жадно взглянул на меня, словно желал схватить с моего лица новое выражение. Секунда, и он уже снова равнодушно смотрел в другую сторону.

Гера на тихом часе позвал меня есть арбуз. Войдя в его комнату, я заметила, что там все парни из отряда: сразу у двери на кровати лежал Антон, посредине на полу рядом у табуретки с возвышающимся на ней арбузом на корточках сидели Громов, Рома и Никита. Подальше на кроватях Грин, Олег, Петя, Леша и остальные, имен которых не знала. Я почувствовала, что в каждом возникло напряжение от моего появления. Но Гера не стал ничего замечать, уверенно провел меня в комнату и усадил на кровать.

— Так, не понял, кто резать будет? — Громов тут же от меня отвернулся и крикнул назад, будто кто-то мог его не услышать, а Антон как лежал на кровати, так и остался лежать, закинув руки за голову. Он всем видом источал холод и неприятие, и это я тоже относила на свой счет. Казалось, здесь меня все ненавидят.

— Ты и режь, — ответил кто-то Громову. — Или вон, Никитос!

— Да рэперу нельзя доверять… — так же, не замечая меня, орал Громов. — Пол— арбуза за раз схавает!

— Тогда сам режь!

— Я вам порежу! Роман, давай ты!

Рома, вооружившись ножом, срезал вершину и первый красный ломоть протянул мне.

— Первый — даме! — улыбнулся.

Я посмотрела на Рому с благодарностью, наконец-то кто-то показал, что рад мне. Гера не в счет. Он сидел рядом и, хотя лица я не видела, по ощущению, светился гордостью и превосходством.

Постепенно парни расслабились, начали смеяться, шутить. Но не Антон. Он лежал до последнего, потом сел и, не поднимая глаз, не улыбаясь, не разговаривая, начал есть. Даже потерял свою привлекательность.

Вечером мы снова купилась с Герой и Ромой. Мы обсыхали, сидя на полотенцах, вдруг я снова услышала ту странную песню. Она задевала во мне какие-то струны, какие-то очень глубокие и непонятные. Я прислушалась к словам:

Вот и оно — долгожданное лето игривое… Значит, песня все-таки про лето… Снятся январские мне виденья, но в них тепло. Тепло?

Я помнила, после тяжелых ноября и декабря, перед самой поездкой в город, перед январской сессией в ШОДе, приснился Саша. Он знал, что приеду. Тем утром я проснулась от странного ощущения тепла.

Во сне мы были в школе, какие-то его друзья, знакомые, потом все пропали, и с Сашей мы оказались в аллее с кленовыми листьями. Она неизвестно где начиналась и неизвестно где кончалась, но кроме нас там никого не было. Яркий, но мягкий солнечный свет, много желтого цвета. Сначала мы шли молча, рядом, не касаясь друг друга. Потом резко остановились и обнялись. И так молча остались стоять, прижимаясь друг к другу и боясь шелохнуться. Я чувствовала, что нам ничего не было нужно, только стоять, обниматься и чувствовать друг друга.

Нужно обязательно дослушать песню до конца! Но так, чтобы никто не видел моего лица. Меня никогда не покидало ощущение, что все постоянно рассматривают меня, отчего постоянно приходилось контролировать выражение. Я поднялась с полотенца и подошла к морю, где уже никто не мог смотреть на мое лицо.

Пухом лебяжьим ложится пена на берега…

Я чувствовала спиной взгляды Геры и Ромы: «А она не обиделась?»

— Нет! Не обиделась! — всем телом демонстрировала беззаботность, но все же присела и незаметно прикоснулась к воде рукой.

Чудо любое могут сделать юга, юга…

Я искала в словах смысл.

То ли от сказочных наслаждений жаре назло Снятся январские мне виденья, но в них тепло.

Во сне мы стояли долго, я обнимала Сашу за талию, потом расцепила руки, чтобы переложить их на шею. Саша испугался, что близость мне неприятна, хотел отстраниться, но я не дала ему это сделать. Приподнявшись на цыпочках, сцепила пальцы за его шеей, и он снова прижал к себе. Я щурила глаза от мягкого солнца, я видела лучики, проникающие сквозь ресницы, я чувствовала тепло.